Неточные совпадения
Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей
камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве.
Двинулись тени и отраженное водой пламя; в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитым дымом, сверкая, дрожал воздух.
За ним почтительно
двигалась группа людей, среди которых было четверо китайцев в национальных костюмах; скучно шел молодцеватый губернатор Баранов рядом с генералом Фабрициусом, комиссаром павильона кабинета царя, где были выставлены сокровища Нерчинских и Алтайских рудников, драгоценные
камни, самородки золота. Люди с орденами и без орденов почтительно, тесной группой, тоже шли сзади странного посетителя.
За иконой медленно
двигались тяжеловесные, золотые и безногие фигуры попов, впереди их — седобородый, большой архиерей, на голове его — золотой пузырь, богато украшенный острыми лучиками самоцветных
камней, в руке — длинный посох, тоже золотой.
Прилив был очень жесток, и Обломов не чувствовал тела на себе, не чувствовал ни усталости, никакой потребности. Он мог лежать, как
камень, целые сутки или целые сутки идти, ехать,
двигаться, как машина.
Мы стали спускаться вниз. Скоро я заметил, что пятно тоже
двигалось нам навстречу. Через 10 минут гольд остановился, сел на
камень и указал мне знаком, чтобы я сделал то же.
Обоз подпрыгивает по мостовой, расплескивая содержимое на
камни, гремя на весь квартал. И тянется, едва
двигаясь, после полуночи такой обоз по Тверской, мимо дворца…
Галдевшая у печей толпа поденщиц была занята своим делом. Одни носили сырые дрова в печь и складывали их там, другие разгружали из печей уже высохшие дрова. Работа кипела, и слышался только треск летевших дождем поленьев. Солдатка Аннушка работала вместе с сестрой Феклистой и Наташкой. Эта Феклиста была еще худенькая, несложившаяся девушка с бойкими глазами. Она за несколько дней работы исцарапала себе все руки и едва
двигалась: ломило спину и тело. Сырые дрова были такие тяжелые, точно
камни.
Лошади тихо
двигались «глубже в тень», слегка покачиваясь и похрапывая. Дорожка, по которой они выступали, внезапно повернула в сторону и вдалась в довольно тесное ущелье. Запах вереска, папоротника, смолы сосновой, промозглой, прошлогодней листвы так и сперся в нем — густо и дремотно. Из расселин бурых крупных
камней било крепкой свежестью. По обеим сторонам дорожки высились круглые бугры, поросшие зеленым мохом.
Заводи, заливы, полои, непременно поросшие травою, — вот любимое местопребывание линей; их надобно удить непременно со дна, если оно чисто; в противном случае надобно удить на весу и на несколько удочек; они берут тихо и верно: по большей части наплавок без малейшего сотрясения, неприметно для глаз, плывет с своего места в какую-нибудь сторону, даже нередко пятится к берегу — это линь; он взял в рот крючок с насадкой и тихо с ним удаляется; вы хватаете удилище, подсекаете, и жало крючка пронзает какую-нибудь часть его мягкого, тесного, как бы распухшего внутри, рта; линь упирается головой вниз, поднимает хвост кверху и в таком положении
двигается очень медленно по тинистому дну, и то, если вы станете тащить; в противном случае он способен пролежать
камнем несколько времени на одном и том же месте.
Он достал из
камней непочатую бутылку и, сунув горло ее в усы себе, долго тянул вино; его волосатый кадык жадно
двигался, борода ощетинилась. Три пары глаз молча и строго следили за ним.
У стены, заросшей виноградом, на
камнях, как на жертвеннике, стоял ящик, а из него поднималась эта голова, и, четко выступая на фоне зелени, притягивало к себе взгляд прохожего желтое, покрытое морщинами, скуластое лицо, таращились, вылезая из орбит и надолго вклеиваясь в память всякого, кто их видел, тупые глаза, вздрагивал широкий, приплюснутый нос,
двигались непомерно развитые скулы и челюсти, шевелились дряблые губы, открывая два ряда хищных зубов, и, как бы живя своей отдельной жизнью, торчали большие, чуткие, звериные уши — эту страшную маску прикрывала шапка черных волос, завитых в мелкие кольца, точно волосы негра.
Точно птицы в воздухе, плавают в этой светлой ласковой воде усатые креветки, ползают по
камню раки-отшельники, таская за собой свой узорный дом-раковину; тихо
двигаются алые, точно кровь, звезды, безмолвно качаются колокола лиловых медуз, иногда из-под
камня высунется злая голова мурены с острыми зубами, изовьется пестрое змеиное тело, всё в красивых пятнах, — она точно ведьма в сказке, но еще страшней и безобразнее ее; вдруг распластается в воде, точно грязная тряпка, серый осьминог и стремительно бросится куда-то хищной птицей; а вот, не торопясь,
двигается лангуст, шевеля длиннейшими, как бамбуковые удилища, усами, и еще множество разных чудес живет в прозрачной воде, под небом, таким же ясным, но более пустынным, чем море.
Почти каждую минуту вдали на площадь ложилась тень, ползла по
камням, лезла на деревья, и такая она была тяжёлая, что ветви деревьев качались под нею; потом она окутывала церковь от подножия до креста, переваливалась через неё и без шума
двигалась дальше на здание суда, на людей у двери его…
Гаврила, цепляясь руками за скользкий
камень, повел лодку вдоль стены. Лодка
двигалась без шороха, скользя бортом по наросшей на
камне слизи.
«Голос тоже привязной», — стукнуло в коротковском черепе. Секунды три мучительно горела голова, но потом, вспомнив, что никакое колдовство не должно останавливать его, что остановка — гибель, Коротков
двинулся к лифту. В сетке показалась поднимающаяся на канате кровля. Томная красавица с блестящими
камнями в волосах вышла из-за трубы и, нежно коснувшись руки Короткова, спросила его...
По ломаной линии досок, набросанных тут и там, медленно
двигалась вереница людей, согнувшись над тачками, нагруженными
камнем, и навстречу им шла другая с порожними тачками, шла медленно, растягивая одну минутку отдыха на две… У копра стояла густая пестрая толпа народа, и в ней кто-то протяжно тенором выпевал...
— Гляди, вон там, под горой, Островский идет, — сказал мне ямщик, указывая вдаль. Вглядевшись пристально в пеструю полоску другого берега, я действительно увидел на воде тихо двигавшуюся лодочку, а по
камням, часто теряясь между ними,
двигалась, как муравей, черная точка. Это Островский тащил лодку лямкой.
— Подожди! — сказал он другу. Еще раз взглянул на Иисуса, быстро, как
камень, оторванный от горы,
двинулся к Иуде Искариоту и громко сказал ему с широкой и ясной приветливостью: — Вот и ты с нами, Иуда.
Мы
двинулись вправо, сначала под обрывом, потом мало-помалу стали вскарабкиваться по одному человеку с
камня на
камень.
Сперва они толкали сани под гору, но с каждой минутой сани
двигались все быстрее и быстрее по гладкому
камню.
Роща или, вернее, лес этих плантаций кончился, начался спуск, и коляска въехала в дикое ущелье между отвесно поднимающимися горами. По бокам, на этих отвесах, гордо поднимали свои верхушки высокие пальмы различных видов, преимущественно кокосовые, развесистые тамаринды, пихты и великаны секвойи. В ущелье было прохладно. Коляска
двигалась медленно по узкой дороге, загроможденной
камнями. И доктор, и Володя были в восторге, любуясь этой роскошью растительности и мрачным видом ущелья.
Александра Михайловна замолчала. Андрей Иванович, сердито нахмурившись, продолжал шерфовать. Его огромная, всклокоченная голова с впалыми щеками мерно
двигалась взад и вперед, лезвие ножа быстро скользило по
камню, ровно спуская края сафьяна.
В полуверсте от станции он сел на
камень у дороги и стал глядеть на солнце, которое больше чем наполовину спряталось за насыпь. На станции уж кое-где зажглись огни, замелькал один мутный зеленый огонек, но поезда еще не было видно. Володе приятно было сидеть, не
двигаться и прислушиваться к тому, как мало-помалу наступал вечер. Сумрак беседки, шаги, запах купальни, смех и талия — всё это с поразительною ясностью предстало в его воображении и всё это уж не было так страшно и значительно, как раньше…
Но все-таки так было лучше, и я долго, быть может, несколько часов, шел с закрытыми глазами, слыша, как
движется вокруг меня толпа: тяжелый и неровный топот ног, людских и лошадиных, скрежет железных колес, раздавливающих мелкий
камень, чье-то тяжелое, надорванное дыхание и сухое чмяканье запекшимися губами.
Вместо ответа толпа
двинулась к Кремлю, и в Еропкина полетели
камни и поленья. Одно из последних попало ему в ногу и сильно зашибло. Видя, что уговоры не действуют, Петр Дмитриевич скомандовал...
Наконец они почувствовали под ногами вместо
камней сырую землю — лестница окончилась. В подземелье было совершенно темно. Вытянув перед собой руки, ощупывая мечами впереди себя, храбрецы
двинулись среди окружавшего их могильного мрака.
Роскошно одетые кавалеры, еще более нарядные красавицы дамы, все это
движется в плавном и красивом танце. Парча, золото и драгоценные
камни — все смешалось, все горит, блестит и сверкает не меньше огней хрустальных люстр, подвешенных к потолку зала.
Наконец они почувствовали под ногами вместо
камней сырую землю — лестница кончилась. В подземелье было совершенно темно. Вытянув перед собой руки и ощупывая мечами впереди себя, храбрецы
двинулись среди окружавшего их могильного мрака.
Сделали клич команде обер-гофкомиссара, велели ей идти цепью, одному в нескольких шагах от другого, чтобы не сбиться с дороги и не попасть в Фонтанку, и в таком гусином порядке
двинулись к квартире Липмана, на берег Невы. Выдираясь из развалин, не раз падали на груды
камня.